ФОРУМ КИНОМАНОВ • Просмотр темы - Личное дело:биографии

Личное дело:биографии

Модератор: СИНЕФАГ

Ответить

Сообщений: 8 Страница 1 из 1

Сообщение

Автор

offline

РеЖиСсЁр-КиНоМаН

Репутация: 0

Сообщения: 49

Зарегистрирован: 24-02, 16:35

Откуда: ИЗ КИНОТЕАТРА

СИНЕФАГ 23-04, 21:14

Здесь вы будете выкладывать хорошие, правильные и редкие биографии итальянца!

Правило!!!!! : не показывать источник биографии.
Начнёмс...

ЛЕОНЕ (Leone) Серджо (03. 01. 1929 — 30. 04. 1989), итальянский режиссер, киносценарист, реформатор популярного жанра «вестерна».
Начал работу в кинематографе как ассистент режиссера. В 40-е годы работал с такими американскими мастерами, как Р. Уайз, У. Уайлер, Ф. Циннеман. Выступал на сценарном поприще, работая в области жанрового кино, главным образом исторических и мифологических боевиков. В качестве режиссера дебютировал постановкой фильма «Колосс Родосский» (Il Coloso Di Roda, 1961), действие которого развертывалось в Древней Греции. В 1964 снял под псевдонимом Боб Робертсон один из первых в Италии «вестернов» «За пригоршню долларов», положивший начало идейно-эстетическим переменам в практике традиционного киножанра, который пришел в Европу из США: замедленный ритм киноповествования, переакцентировку зрительского внимания с действия на характеры главных персонажей, подчеркнутую натуралистичность происходящего с упором на жестокость и насилие, ироническую дистанцированность автора по отношению к сюжетным конфликтам. Своего рода «демифологизация» традиционого «вестерна» (фильмы Дж. Форда и его последователей) принимает в последующих лентах Леоне характер нелицеприятного комментария к истории и современности как эпохе прогрессирующей дегероизации и тотального поражения индивидуума, движимого благими начинаниями (продолжение трилогии «За несколько лишних долларов» (Per qualche dollaro in piu, 1965) и «Хороший, плохой, злой» (Il buono il brutto il cattivo, 1966) с участием тех же исполнителей: К. Иствуда, Л. Ван Клифа, Дж. М. Волонте и органично аранжированные музыкой Э. Морриконе).
Породив множество подражаний в Италии и за ее пределами, такой стиль в дальнейшем приобрел жанровое название «спагетти-вестерн». Свидетельствами развития режиссерского почерка С. Леоне — жесткого, «мужского», чуждого прекраснодушных иллюзий — на рубеже десятилетий стали масштабные фильмы «Однажды на Диком Западе» (C'era una volta il West, 1968) и «За пригоршню динамита» (Duck, You Sucker/Fistful of Dynamite, американское название: «Ложись, ублюдок», 1971). Действие второго, снятого на излете эпохи молодежного революционного энтузиазма происходит в пору затянувшейся гражданской войны в Мексике начала 20 века, предстающей в фильме бессмысленным актом тотального уничтожения, а его главные «антигерои» — мастерски сыгранные американскими актерами ирландский террорист (Дж. Коберн) и полуграмотный мексиканский пеон (Р. Стайгер), капризом судьбы возносимые в ранг революционных кумиров.
После затянувшегося более чем на десятилетие творческого молчания Леоне выпустил в США криминальную сагу «Однажды в Америке» (Once upon a Time in America, 1983, по роману Х. Грея «Бандиты»), с эпической широтой повествующую о судьбе четырех подростков из еврейской иммигрантской среды на протяжении первой половины 20 века, своего рода фильм-прощание с «американской мечтой». Скоропостижная смерть помешала режиссеру реализовать едва ли не самый амбициозный из своих замыслов — экранизацию документальной книги Г. Солсбери «Девятьсот дней» — о блокаде Ленинграда.

Николай Пальцев

Последний раз редактировалось СИНЕФАГ 01-05, 18:20, всего редактировалось 1 раз.

"Кино - это и волшебство, и преступление"
Жан-Люк Годар

Вернуться к началу

offline

РеЖиСсЁр-КиНоМаН

Репутация: 0

Сообщения: 49

Зарегистрирован: 24-02, 16:35

Откуда: ИЗ КИНОТЕАТРА

СИНЕФАГ 23-04, 21:22

Хронология жизни С. Леоне

Родился 3 января 1929 года в Риме (Италия), в семье режиссера - пионера Итальянского кино Винченцо Леоне.

К началу 50- х годов закончил два курса юридической академии (бросил). Снялся в маленькой роли в легендарном фильме Витторио Де Сики "Похитители Велосипедов". Начал (в 1946 -м году в фильме "Риголетто") карьеру помошника режиссера.

К началу 60- х успел поработать со многими великим американскими режиссерами 40- 50- х годов. В том числе с такими великими как Роберт Олдрич и Уильям Уайлер. Итальянец женился на мисс Италии 60 -го года, а так же снял очень неплохой пеплум "Колосс Родосский"(фильм о древних греках)

К началу 70- х снял пять вестернов, тут же обруганных критиками всего мира, а так же ставших эталонными фильмами о ковбоях, которые были заслужено внесены в золотой фонд кинематографа.

К началу 80- х он спродюссировал 7- мь картин, к тому же став автором одной из них - "Меня зовут никто". В которой он не двусмысленно намекнул на то, что времена вестерна, как жанра уже ушли, уступив место новой эпохи.

К началу 90- х Леоне снял, пожалуй лучший свой фильм - "Однажды в Америке" - тем самым в очередной раз обессмертив свое имя. После чего немедленно занялся подготовкой к съемкам другого фильма. На этот раз о блокаде Ленинграда, по книги Солсбери "900 -т дней". В марте 1989 года он приезжал в Россию для переговоров о проекте картины. А уже 30 апреля, приехав в родной город Серджио Леоне умер вследствие очередного сердечного приступа. Причем смерть пришла за мэтром вечером, когда тот смотрел вестерн "Не хочу умирать".

"Кино - это и волшебство, и преступление"
Жан-Люк Годар

Вернуться к началу

offline

РеЖиСсЁр-КиНоМаН

Репутация: 0

Сообщения: 49

Зарегистрирован: 24-02, 16:35

Откуда: ИЗ КИНОТЕАТРА

СИНЕФАГ 23-04, 21:31

Пригоршня фильмов Серджио Леоне

В конце восьмидесятых у нас в семье сложилась традиция: каждую неделю мы с папой приходили домой к моему дяде и смотрели видео. Набранные у знакомых кассеты складывались в стопочку возле маленького японского телевизора – и начинался сеанс… Уходили мы домой поздней ночью, только после того, как все фильмы были посмотрены и обсуждены.
Вот и в тот раз мы расселись перед экраном, и я вытащил добытую у кого-то в школе кассету. На экране замелькали цветастые пятна, и пронзительный крик, превратившийся в мелодию, огласил полутемную комнату.
- А-а-а, - с видом знатока произнес мой дядя. – Так ведь это “Хороший, плохой, злой”…
В тот вечер я был единственный, кто досидел до конца фильма, оказавшегося неожиданно длинным: на втором часу ушел в свою комнату дядя, на третьем сдался папа. Я же был покорен – сюжетом, музыкой, игрой актеров. Мне немедленно захотелось узнать, что за человек снял такое мастерское кино. Имя режиссера – Серджио Леоне – я запомнил сразу... Прошло много лет – но его фильмы не перестают меня удивлять. Их магия не поддается описанию или вразумительному объяснению – вот почему все то, что написано ниже, лишь введение в тему, предназначенное тем, кто только открывает или хочет открыть для себя мир Леоне. Но самый лучший способ сделать это – посмотреть один из семи фильмов человека, про которого прекрасная Клаудиа Кардинале сказала: “Когда я думаю о кино, я вспоминаю Серджио Леоне”.

ЧЕЛОВЕК БЕЗ ИМЕНИ
Биография Леоне небогата событиями: родился в 1929 году в Риме в семье известного кинорежиссера. Долгое время проработал помощником режиссера на самых разных картинах, в том числе и очень известных (например, “Похитители велосипедов”), пока в 1960 году ему не доверили поставить эпическую драму “из античной жизни” “Колосс Родосский”. Особого новаторства в “Колоссе” ни зрители, ни критики не заметили, и тем неожиданнее был успех следующего фильма Леоне, снятого через четыре года, который назывался “За пригоршню долларов”.

Леоне очень любил кино, он был настоящим синефилом. Итальянский кинематограф представлялся ему застывшим в своих неореалистических формах, а потому неинтересным. Другое дело – США, Голливуд, где грезы превращались в экранную реальность. Леоне давно хотел снять вестерн, да такой, чтобы был лучше американских. И тут он посмотрел фильм А.Куросавы “Телохранитель”. Сюжет самурайского боевика показался итальянцу неплохой основой для вестерна: в городе, раздираемом войной между двумя бандами, появляется незнакомец, который сталкивает между собой обе группировки, а сам остается в выигрыше.
Серджио Леоне считал, что американские вестерны превратились в подобие комиксов, где парни в белых шляпах стреляли в парней в черных шляпах. “Вестерны утонули в психологии, - неоднократно заявлял режиссер. – Запад был завоеван простыми людьми, и вот эту силу и простоту я и пытаюсь показать в своих картинах”. Чтобы “обмануть” зрителя, привыкшего к голливудской продукции, режиссер взял себе псевдоним Боб Робертсон. Но этого было мало: требовался настоящий американский актер.
На роль главного героя Леоне пригласил звезду телесериала “Рохайд” Клинта Иствуда. Ради съемок Иствуду пришлось отрастить недельную щетину, купить в магазине черные джинсы, шляпу и пончо, а главное – срочно научиться курить. С тех пор все это – и щетина, и пончо, и сигара в уголке рта – стало “торговой маркой” актера.
Парадокс, но, борясь с излишней психологичностью, Леоне создал фильмы, построенные на психологическом напряжении, на мучительном ожидании, которое вдруг взрывается быстрой развязкой. “Черный” юмор, натурализм и эпичность – вот что привлекло зрителей.
Уже в “За пригоршню долларов” проявились фирменные приемы Серджио Леоне. Это, во-первых, удивительная операторская работа и монтаж, сочетание крупного и общего планов. Камера скачет от одного участника дуэли до другого, выхватывая глаза, руки, кобуру с револьвером, снова глаза, перемежая все это общей панорамой места действия.
Во-вторых, музыкальное сопровождение. Музыку для “Пригоршни долларов”, как и для всех последующих фильмов Леоне, сочинил Эннио Морриконе. Один из крупнейших кинокомпозиторов, автор музыки к 400 фильмам, обладатель многочисленных премий и наград, тогда, в середине 60-х, только начинал свой творческий путь. Морриконе пытался сочетать элементы классической музыки с “живыми” звуками – криками, вздохами, выстрелами, хлопками. В итоге на свет появились композиции, чья популярность может конкурировать с известностью фильмов, в которых они впервые прозвучали.
В-третьих – удивительные диалоги, которые частично были предусмотрены сценарием, частично придумывались по ходу съемок, а частично появились при английском дубляже картины. Короткие фразы, которые цедил сквозь зубы герой Иствуда, мгновенно стали крылатыми.
“За пригоршню долларов” стал безумно популярен в Европе. До Америки слава Леоне, увы, не дошла, поскольку фильм был запрещен к прокату в США из-за проблем с авторскими правами – Куросаве очень не понравилось, что его самурайский сюжет переделали в вестерн.

Леоне снял еще два фильма с Иствудом (“На несколько долларов больше” и “Хороший, плохой, злой”), пока популярность “человека без имени” (так называли главного героя трилогии) не приобрела глобальный масштаб. Термин “спагетти-вестерн” - то есть вестерн, произведенный в Италии – прочно вошел в кинолексикон.

ОДНАЖДЫ НА ДИКОМ ЗАПАДЕ
Наконец Серджио Леоне пригласили в Голливуд. Режиссер согласился, но с одним условием: ему не будут мешать в работе. Благодаря относительной свободе действий Леоне удалось снять уникальное кино. “Однажды на Диком Западе” признается многими самым великим вестерном в истории кинематографа. Впрочем, это гораздо больше, чем просто вестерн – это рассказ о жизни и смерти, о любви и унижении, обо всех проявлениях многогранной человеческой натуры.
Потрясающая музыка пронизывает каждый кадр этой трехчасовой ленты, превращая фильм в настоящую оперу. На съемках “Однажды на диком Западе” Леоне применил неожиданный прием: он попросил Морриконе заранее придумать темы для каждого персонажа. Затем режиссер проигрывал пленку актерам перед командой “Мотор!” и те двигались в соответствии с мелодией.
Все это – плюс занимательный сюжет плюс блестящая игра Генри Фонда, Клаудии Кардинале, Чарльза Бронсона и Джейсона Робардса – сделало Леоне кумиром тысяч зрителей. Ходили слухи, что даже в СССР на специальных сеансах для номенклатуры демонстрировались картины Леоне. А сам режиссер уже думал о будущей картине…

ОДНАЖДЫ В АМЕРИКЕ
В конце шестидесятых Леоне прочитал воспоминания Гарри Грея “Братва” (The Hood) и загорелся идеей сделать эпическую сагу из жизни американских мафиози. За рассказами о налетах и перестрелках Леоне увидел в книге Грея трагическую историю потерянной души.
Поиск средств на фильм растянулся на несколько лет. Отчаявшись, режиссер попытался забыть об этой идее. Он снял еще один вестерн, на этот раз с мексиканским уклоном. “Пригоршня динамита” сохранила все фирменные элементы стиля Серджио Леоне – пронзительная музыка, тонкая игра актеров, масштабные съемки. Но все же этот фильм не смог подняться на уровень предыдущих работ Леоне.
В творчестве режиссера наступила долгая пауза. В течение почти десяти лет он выступал в качестве продюсера и сценариста, лишь изредка помогая своим друзьям и ученикам довести до ума их картины (как это произошло с фильмом “Меня зовут Никто”).
Зная о давней мечте Леоне снять гангстерский фильм, продюсеры предложили ему сделать экранизацию романа Марио Пьюзо. Режиссер отказался – и сожалел об этом до конца своих дней. Остается только гадать, каким был бы “Крестный отец”, сними его не Коппола, а Леоне.
Только к началу восьмидесятых Серджио нашел в себе силы возобновить подготовку к съемкам фильма о гангстерах. Определились исполнители главных ролей – Роберт Де Ниро и Джеймс Вудс. Морриконе написал музыку к фильму, в том числе “Cockey’s Theme”, ставшую в постперестроечную эпоху хитом московских ларьков. Придумали название “Однажды в Америке”.
Наконец картина, на подготовку которой у Леоне ушло 15 лет, была снята. Но тут возникли новые проблемы. Рассказу о тридцати годах жизни главного героя оказалось посвящено почти четыре часа экранного времени. И тогда вмешались продюсеры. Они заявили, что такой длинный фильм обречен на провал, что Леоне обязан сократить его хотя бы до двух часов, что в картине неоправданно много лирики и насилия.
После многомесячной борьбы за фильм поседевший Леоне согласился смонтировать укороченную версию. До сих пор “Однажды в Америке” существует в двух видах. Европейская - полная - версия ленты с триумфом прошла на Каннском фестивале. Американский вариант провалился в прокате США.

ОДНАЖДЫ В ЛЕНИНГРАДЕ
В качестве основы для своего следующего фильма Серджио Леоне решил взять книгу известного американского журналиста Гаррисона Солсбери “900 дней. Блокада Ленинграда”. История страданий ленинградцев в годы Великой Отечественной войны настолько потрясла режиссера, что он обратился к советским властям с предложением о совместном производстве. Начался долгий процесс переговоров. Леоне видел историю так: американский журналист (на эту роль предполагался Де Ниро) оказывается в Ленинграде, где встречает свою любовь – русскую девушку - и переживает страшную зиму 1941 года. У советского руководства отношение к книге Солсбери было сложным: уж очень откровенно американец осуждал просчеты русского военного командования и смаковал рассказы о случаях людоедства в блокадное время.
К 1989 году все организационно-финансовые вопросы были в целом урегулированы. Сообщалось, что неизменный Эннио Морриконе уже написал музыку к будущему фильму. Начинался подбор актеров с обеих сторон…
30 апреля 1989 года Серджио Леоне скоропостижно скончался в собственном доме от сердечного приступа.

Последний раз редактировалось СИНЕФАГ 01-05, 18:36, всего редактировалось 3 раз(а).

"Кино - это и волшебство, и преступление"
Жан-Люк Годар

Вернуться к началу

offline

РеЖиСсЁр-КиНоМаН

Репутация: 0

Сообщения: 49

Зарегистрирован: 24-02, 16:35

Откуда: ИЗ КИНОТЕАТРА

СИНЕФАГ 23-04, 21:33

Серджио Леоне

Начал работу в кинематографе как ассистент режиссера. В 40-е годы работал с такими американскими мастерами, как Р. Уайз, У. Уайлер, Ф. Циннеман. Выступал на сценарном поприще, работая в области жанрового кино, главным образом исторических и мифологических боевиков. В качестве режиссера дебютировал постановкой фильма Колосс Родосский (Il Coloso Di Roda, 1961), действие которого развертывалось в Древней Греции. В 1964 снял под псевдонимом Боб Робертсон один из первых в Италии вестернов За пригоршню долларов, положивший начало идейно-эстетическим переменам в практике традиционного киножанра, который пришел в Европу из США: замедленный ритм киноповествования, переакцентировку зрительского внимания с действия на характеры главных персонажей, подчеркнутую натуралистичность происходящего с упором на жестокость и насилие, ироническую дистанцированность автора по отношению к сюжетным конфликтам. Своего рода демифологизация традиционого вестерна (фильмы Дж. Форда и его последователей) принимает в последующих лентах Леоне характер нелицеприятного комментария к истории и современности как эпохе прогрессирующей дегероизации и тотального поражения индивидуума, движимого благими начинаниями (продолжение трилогии За несколько лишних долларов (Per qualche dollaro in piu, 1965) и <Хороший, плохой, злой> (Il buono il brutto il cattivo, 1966) с участием тех же исполнителей: К. Иствуда, Л. Ван Клифа, Дж. М. Волонте и органично аранжированные музыкой Э. Морриконе).

Породив множество подражаний в Италии и за ее пределами, такой стиль в дальнейшем приобрел жанровое название спагетти-вестерн. Свидетельствами развития режиссерского почерка С. Леоне - жесткого, мужского, чуждого прекраснодушных иллюзий - на рубеже десятилетий стали масштабные фильмы Однажды на Диком Западе (C'era una volta il West, 1968) и За пригоршню динамита (Duck, You Sucker/Fistful of Dynamite, американское название: Ложись, ублюдок, 1971). Действие второго, снятого на излете эпохи молодежного революционного энтузиазма происходит в пору затянувшейся гражданской войны в Мексике начала 20 века, предстающей в фильме бессмысленным актом тотального уничтожения, а его главные <антигерои> - мастерски сыгранные американскими актерами ирландский террорист (Дж. Коберн) и полуграмотный мексиканский пеон (Р. Стайгер), капризом судьбы возносимые в ранг революционных кумиров.

После затянувшегося более чем на десятилетие творческого молчания Леоне выпустил в США криминальную сагу Однажды в Америке (Once upon a Time in America, 1983, по роману Х. Грея Бандиты), с эпической широтой повествующую о судьбе четырех подростков из еврейской иммигрантской среды на протяжении первой половины 20 века, своего рода фильм-прощание с американской мечтой. Скоропостижная смерть помешала режиссеру реализовать едва ли не самый амбициозный из своих замыслов - экранизацию документальной книги Г. Солсбери Девятьсот дней - о блокаде Ленинграда.

Последний раз редактировалось СИНЕФАГ 01-05, 18:42, всего редактировалось 2 раз(а).

"Кино - это и волшебство, и преступление"
Жан-Люк Годар

Вернуться к началу

offline

РеЖиСсЁр-КиНоМаН

Репутация: 0

Сообщения: 49

Зарегистрирован: 24-02, 16:35

Откуда: ИЗ КИНОТЕАТРА

СИНЕФАГ 23-04, 21:43

При жизни Серджо Леоне называли ловким ремесленником,
цинично манипулирующим доверчивыми зрителями, а также
диверсантом-разрушителем жанрового кино. После смерти
Леоне выяснилось, что на его фильмах учились Спилберг,
Коппола, Скорсезе, Тарантино.

Крупный план рук Шостаковича на клавиатуре рояля. Камера находится на вертолете, и план-кадр снимается через открытое окно. Композитор ищет первые ноты Ленинградской симфонии, и он их находит. А камера тем временем переходит с крупного плана на общий, осматривает комнату, затем выходит на сонную утреннюю улицу и следует за вооруженными людьми, которые садятся в трамвай. Затем без единой монтажной склейки камера движется за трамваем, который едет по улице и подбирает на каждом углу новых и новых солдат. В конце трамвайных путей их ждут грузовики. Камера следует за грузовиками, которые едут к первым траншеям и окопам за городом. В звуковой дорожке к роялю постепенно присоединяются другие инструменты. И когда начинает играть весь оркестр, камера поднимается еще выше и показывает огромное поле сражения советских и немецких войск. Залп орудий. Первая монтажная склейка. Занавес открывается, и на фоне начальных титров мы видим премьеру Ленинградской симфонии в концертном зале.
Так должен был начаться неснятый фильм Серджо Леоне "Девятьсот дней Ленинграда".

Судьба Леоне — одна из самых странных в истории кино. Он был режиссером от Бога, но снимал мало: за 40 лет работы в кино поставил всего семь фильмов. Он умер в 1989 году в возрасте 60 лет от сердечного приступа в разгаре подготовки к съемкам фильма о блокаде Ленинграда. Долгое время он числился в режиссерах класса "Б", но сейчас его называют одним из самых влиятельных фигур в кинематографе XX века. Он не казался ни
красавцем, ни суперменом — но женщины были от него без ума. Долгое время коротышка-итальянец был любовником мисс
Италии. "Мы не можем ходить на пляж, — жаловался он. — Вокруг нас сразу же собираются парни — пристают, задираются. Больше всего их бесит, что я не ревную". В 1960 году Леоне женился на Карле, талантливой и красивой балерине, которая ради него бросила блестящую карьеру, родила троих детей и осталась верной мужу до его смерти.
Леоне был влюблен в красоту: его римская квартира была обставлена антикварной мебелью, он коллекционировал картины и скульптуры. Но в его фильмах красота преломлялась странным образом — он находил ее проблески в самых страшных и неподходящих местах. На поле боя. Среди трупов и развалин. В душах убийц.

Фильмы Леоне кажутся снятыми человеком, который на самом деле побывал и на войне, и в гангстерских разборках, и на настоящем Диком Западе, где прав тот, кто стреляет первым. Но на самом деле эта убедительность — результат скрупулезной подготовки к каждому фильму. Серджо Леоне никогда не был связан с криминальной средой. Он принадлежал к культурной элите Италии.

Отец Леоне — режиссер, работавший под псевдонимом Роберто Роберти. Мать Биче Валериан была знаменитой актрисой немого кино. Семейная легенда гласила, что ради отца мать бросила наследного принца.
До прихода к власти фашистов Роберти был одним из самых уважаемых режиссеров итальянского кино, но в 30-е годы он остался не у дел. В 1925 году Муссолини, еще не будучи главой государства, предложил Роберти экранизировать его роман. Тот отказался, и Муссолини этого не забыл. Когда в 1930 году начался экономический кризис, Роберти предложил создавать кинокооперативы. Его обвинили в коммунистической пропаганде и запретили работать.
Серджо рос в бедности. Чтобы не умереть с голода, отец с матерью постепенно распродавали дорогие вещи, купленные раньше. Но, несмотря на бедность, отец смог устроить сына в католическую школу, где отсутствовала фашистская пропаганда, — помогли старые связи.
С детства Серджо привык к двоемыслию взрослых: дома говорили одно, а в общественных местах, среди стукачей — другое. Американские кино и книги были запрещены как идеологически вредные — но мальчишки передавали друг другу англоязычные комиксы о приключениях супергероев, которые становились еще желаннее из-за их запретности. Когда в конце войны в Италию вступили американские войска, подростки приветствовали их с энтузиазмом. Ну еще бы — теперь они узнают, что приключилось с Суперменом и Флэшем Гордоном за эти годы!
Серджо плохо учился в школе, а после войны все свободное время проводил в кинозалах, где крутили американские фильмы нон-стоп. Отец был недоволен — он считал, что сын должен стать юристом, потому что кино не дает надежного заработка. Но Серджо мечтал пойти по стопам отца. Еще во время учебы в лицее он начал подрабатывать во время каникул на киностудии — снимался в массовках, работал "на подхвате". Постепенно он стал профессиональным ассистентом режиссера и на протяжении десяти лет изучал кинопроцесс изнутри, работая помощником великих постановщиков. Он считал, что профессионал должен досконально изучить все аспекты ремесла — и только потом браться за дело

Дебют Леоне-режиссера состоялся только в I960 году, да и то почти случайно. Один итальянский продюсер, специализировавшийся на исторических боевиках, заказал на студии фильм о Колоссе Родосском, будучи в полной уверенности, что это древнеримский герой-супермен. За неделю до начала съемок продюсер соблаговолил прочитать сценарий, из которого выяснил, что Колосс Родосский — статуя. Продюсер пришел в ужас и хотел было закрыть постановку, но приглашенный ассистентом Леоне предложил ему аттракцион-приманку для зрителей — показать статую, которая ходит по городу и давит врагов. "А ты сможешь это сделать? — недоверчиво спросил продюсер. — Тогда дерзай. Будешь режиссером".
"Колосс Родосский" имел большой успех в Италии, и Леоне стали предлагать новые псевдоисторические проекты. Но ему это было неинтересно. Он хотел снимать кино в американском стиле.
В 1964 году Леоне с огромным трудом наскреб деньги на постановку вестерна "За пригоршню долларов". Чтобы свести концы с концами, снимать пришлось в Испании — там дешевле.
На роль героя Леоне взял совершенно не известного в Италии Клинта Иствуда, поскольку тот согласился сниматься за гроши и делать все, что велят. Леоне велел ему отрастить щетину, научиться курить сигару (Иствуд вообще не курил и не курит), нашел для него потрепанную шляпу и пончо — ив результате родился мифический Человек без имени, покоривший зрителей Старого и Нового Света.
На роль его противника Леоне пригласил театрального актера Джана Марию Волонте. Поскольку тот привык играть в подчеркнуто театральной манере, Леоне сделал персонажа наркоманом, чтобы обосновать его взвинченно-напыщенное поведение перед камерой.
Композитором Леоне пригласил своего бывшего одноклассника Эннио Морриконе, причем тому даже не пришлось ничего сочинять. Леоне прослушал его старые наброски, выбрал понравившуюся ему мелодию и велел записать ее в другой аранжировке: чтобы вместо голоса певца звучал свист.
Продюсеры хватались за голову от этих новшеств, но ничего не могли поделать. Леоне оговорил в контракте, что они предоставляют ему полную творческую свободу. И в результате он фактически в одиночку создал новый жанр, в котором персонажи, будучи философскими категориями, не перестают быть реальными людьми.
Посмотрев готовый фильм, прокатчики единодушно предсказали ему коммерческий провал, поскольку в сюжете не было любовной истории.
"За пригоршню долларов" вышел в прокат летом, в мертвый сезон, в самом задрипанном кинотеатре Флоренции. Через два дня у касс появились первые очереди. Через неделю в кинотеатре начались аншлаги. Через месяц фильм вышел в общенациональный прокат и побил все рекорды кассовых сборов.
Итальянские критики-интеллектуалы были совершенно беспощадны к Леоне. Они обвинили его в бездумном подражании Голливуду и утрате национального достоинства. Дело в том, что Леоне решил выдать свой фильм за чисто американский вес-
терн, и поэтому в титрах все, кроме американца Иствуда, спрятались за псевдонимами. Леоне взял псевдоним Боб Роберт-сон ("сын Роберти"). Многих это задело — почему итальянский режиссер пытается выдать себя за американца?
Особенно сильно возмущалась коммунистическая итальянская газета Paese Sera. Идеология здесь была ни при чем, просто штатный кинокритик Paese Sera Ад-жо Савиоли был большим недругом Леоне. Ранее Савиоли пытался подрабатывать сценаристом, а Леоне несколько раз отказывался от его бездарных сценариев, не скрывая причин своего отказа.
Именно из-за статей Савиоли советские "искусствоведы в погонах" долгое время считали Леоне ярым антикоммунистом, мракобесом и человеконенавистником. Ну еще бы — ведь его клеймит прогрессивная итальянская пресса! Самое смешное, что Леоне был совершенно равнодушен к политике. Среди его друзей были и режиссеры-коммунисты — Пазолини, Бертолуччи, — и люди вполне консервативных взглядов.
Впоследствии Леоне не раз говорил, что взялся за постановку фильма "За пригоршню долларов" только ради денег. Но заработать на фильме с таким заманчивым названием ему не удалось. Продюсеры, получив от прокатчиков деньги, провернули хитрую аферу, в результате которой фирма разорилась, а они сами обогатились. Леоне же остались только долги и расходы на адвокатов. Поэтому ему при-
Серджо Леоне появился в кадре лишь однажды, сыграв продавца билетов в собственном шедевре "Однажды в Америке". Помните кадры, в которых Лапша, герой Роберта де Ниро, потеряв всех друзей и смысл жизни, в полной растерянности приходит на вокзал и покупает билет на ближайший автобус из Нью-Йорка все равно куда? "В Буффало?" — участливо уточняет кассир-Леоне. "В Буффало, — безразлично соглашается Лапша. — В один конец". —"С вас доллар 20 центов, сэр".
шсь срочно снимать второй и третий )ильмы ("На несколько долларов боль-ie" и "Хороший, плохой, злой"), чтобы ^платиться с долгами. Теперь он стал мно составлять контракты и получать роценты со всех доходов, которые при-осили фильмы: кинопроката, выпуска на идео, показов по ТВ.
И тогда темпы его работы резко снизи-ись. Правда, в 1968 году он не смог отка-ать себе в удовольствии поработать в Гол-ивуде и поставил в Америке эпический естерн "Однажды на Диком Западе". Но злливудская система производства его азочаровала: продюсеры сократили (ильм почти на час и вырезали из амери-анской версии сцену смерти одного из ге-оев, чтобы финал получился оптимистич-ее. Леоне заявил, что он уходит из кино.
Три года спустя друзья при помощи раз-ичных уловок и хитростей смогли раска-ать Леоне на постановку фильма "За при-)ршню динамита" (1971). Но после этого азбогатевший маэстро надолго расстался
режиссурой, чтобы реализовать свою дею-фикс — создать школу националь-ого жанрового кино.
Леоне провозился с этой затеей не-<олько лет, но у него ничего не вышло, атасканные им бывшие ассистенты, сце-аристы и операторы, оказываясь в ре-иссерском кресле, снимали либо слабые, гкровенно подражательные фильмы, ли-о вообще полную чушь.
В 1980 году Леоне отказался от этой цеи и снова вернулся в кино, чтобы по-гавить свой шедевр "Однажды в Амери-;". Он готовился к фильму три года —
изучал историю уличных банд в Нью-Йорке начала XX века, наблюдал за поведением курильщиков опиума, подбирал актеров, делал тысячи набросков, эскизов, раскадровок. Потом год снимал. Выпущенный в 1984 году фильм стал его лебединой песней.
После премьеры "Однажды в Америке" на Каннском фестивале Леоне снова стали приглашать в Голливуд. Спилберг объявил его "самым режиссерским режиссером" и признался, что учился режиссуре, изучая по кадрам "Хорошего, плохого, злого".

Но вместо того чтобы отправиться в Голливуд Леоне неожиданно для всех поехал в СССР. Он предложил Госкино совместный советско-итальянский фильм о блокаде Ленинграда и получил принципиальное согласие. Он начал писать сценарий об американском кинооператоре, который приезжает в Ленинград накануне блокады, влюбляется в русскую женщину и остается в осажденном городе.
Во второй половине 80-х годов Леоне часто приезжал в Ленинград, встречался с блокадниками, изучал документы. Он говорил, что начнет снимать фильм не раньше 1992-1993 года, когда будет полностью к нему готов. Казалось, впереди еще много встреч, находок, фильмов... Но в 1989 году, в разгар работы над фильмом, Леоне скончался.
После его смерти прошло 12 лет, и с каждым годом имя Серджо Леоне все чаще и чаще упоминают искусствоведы и историки кино. Его фильмы регулярно выходят на кассетах и DVD. В России телеканал ОРТ за последние годы показал почти все наследие Леоне. О нем пишут книги, сцены из его фильмов изучают в киношколах, в
Америке проводят семинары, посвященные его творчеству.
Современники Леоне снимали фильмы о своем времени — и их любили в 60-70-е годы. Леоне снимал о вечном, и поэтому его наследие начинают по-настоящему оценивать только сегодня.

Последний раз редактировалось СИНЕФАГ 01-05, 18:59, всего редактировалось 1 раз.

"Кино - это и волшебство, и преступление"
Жан-Люк Годар

Вернуться к началу

offline

РеЖиСсЁр-КиНоМаН

Репутация: 0

Сообщения: 49

Зарегистрирован: 24-02, 16:35

Откуда: ИЗ КИНОТЕАТРА

СИНЕФАГ 23-04, 21:49

Там, где смерть имеет цену…

В начале десятилетия немецкий режиссер Вим Вендерс снял на американские деньги черно-белый фильм (почти без сюжета) о немецком режиссере, который, где-то в Португалии снимает на американские деньги черно-белый фильм без сюжета. Когда кончается пленка. Он улетает в Лос-Анджелес и бродит по бульвару Сансет. Старый гангстер-продюсер поет ему песенку о беззаботном Голливуде, и они падают, обнявшись, под выстрелами скрытого врага. Камера продолжает снимать
Двадцать пять лет назад итальянец Серджио Леоне взял эпиграфом к фильму. «На несколько долларов больше» циничную фразу - «Там где жизнь ничего не стоит, обретает цену смерть»

Например, Голливуд.
За право умереть в нем, умереть американским режиссером надо дорого заплатить.
Я думаю, герой Вендерса был счастлив в последнюю минуту своей жизни. Я думаю, был счастлив и Серджио Леоне. Немногие рискнули бы сказать, что на сто процентов реализовали свою мечту. А он сказал (речь шла о фильме «Однажды в Америке»), поговорил для порядка о планах на будущее и умер. Белый, бородатый - Серджио Леоне.
Он не повторил ошибки Фрица Ланга, не вернулся в европейское кино, окунувшись в американское. Фриц Ланг писал: «Приехав в Америку, сбежав от Геббельса, который предложил мне руководить немецкой кинопромышленностью, я был очень, очень счастлив, что могу жить здесь и стать американцем. В то время я ни слова не хотел произносить по-немецки. Я был ужасно ранен (…) тем, что случилось с Германией (…) и тем, что сделали с немецким языком. Я читал уйму газет, я читал комиксы, которые многому меня научили».
Ну ладно, Ф. Ланг бежал от нацизма, бежал от войны, спасал жизнь и возможность работать. Но они... Французы, немцы, итальянцы, европейская «новая волна» 60- х: от Годара и Леоне, до Вендерса и Фассбиндера – их что - то тянуло за океан?
Америка была для них всем. Нам этого не понять, не перевести в ровные строки типографского текста. Просто Америка была для них всем.
Конечно, Леоне вырос в фашистской стране, где все американское предавали анафеме. Конечно, романами Хемингуэя и Фолкнера, Хэммета и Чандлера он и его друзья зачитывались еще и потому, что эти книги были запрещены. Конечно, американских танков ждали как избавления. Но словно бы вторая мировая война была затеяна и затянута только затем, чтобы подготовить европейских подростков к свиданию с великим американским кинематографом. От любви, к которому ни один из них не излечился, как не излечиться от наркомании. По два-три фильма в день, каждый фильм - дюжину раз, сотни фильмов в год. Вряд ли они задумывалась, тогда над тем, что заокеанское кино создано европейцами, многие из которых перебрались в Штаты зрелыми мастерами: англичанами А. Хичкоком и Ч. Чаплиным немцами и австрийцами: О.Преминджером, Э.Ульмером Э. Любичем. Ф. Циннеманом. Б Уаильдером, Ф.Лангом, Р Съодмаком. датчанином Д. Сирком, венгром Л.Бенедексм и Л.Майльстоуном, который подвыпив приговаривал И. Эренбургу: - «Какой я Льюис Майльстоун, я Лева Мильштейн из Кишинева» Все равно, ступив на землю Америки, они превратились в инопланетян, возвращаясь в Европу своими американскими фильмами. Именно они создали классическое кино 1930-50-х годов, которое обладало способностью рассказать любую историю, всему подобрав визуальные эквиваленты, отточили и довели до совершенства киножанры - мелодраму, фильм ужасов, вестерн, Noir, комедию, военный фильм. Узнав их очень хотелось делать, как они, но киноискусство утратило невинность гораздо раньше прочих видов искусства и превратилось во вторую реальность, не дополняющую, но заменяющую первую В Вендерс рассуждал о великой американской мечте

«Существовала, бы она, не будь кино?
А разве сама Америка не изобретена кино? Была бы в мире мечта Америки, не будь кино?»

Окружающий мир заслонялся кино-мечтой, кино-мечта доказывала, что она ни чем не обманывает зрителей. Еще досиживали в Синг-Синге соратники гангстеров Аль Кагюне и Диллинджера, еще помнили старики золотую лихорадку и войны с индейцами, еще консультировали наемные убийцы на пенсии постановщиков вестернов. Все было вчера, в отличие от старушки Европы с ее запыленными крестовыми походами и наполеоновскими войнами. Америке прощалось все за то что она в движении. За то, что она веселая и большая. В «Однажды в Америке» гангстеры уговаривают профсоюзного активиста дескать, парень, эта страна еще растет она совсем юная, пусть она переболеет нами в детстве «Нет, ребята. - отвечает тот - Вы не насморк, вы – чума»
Когда оказалось, что в Америке все не совсем так (где - насморк, где – чума?), как в великом американском кино, подросшие завсегдатые киноклубов стали предъявлять ей счет, мучительно сравнивая реальность с детской мечтой. Они решили исправить ее, а для этого пришлось самим стать американскими кино-режиссерам.
Серджио Леоне подписал свой первый вестерн а 1964 году именем «Боб Робертсон» Для публики - чтобы проглотила фильм как очередную поделку серии Б. Для своего круга - как американское кокетство. Для - себя - как память об отце. Роберто Роберти. Ведь в Америку потянуло потомка рафинированной интеллигенции. Папа Леоне играл в группе Элеоноры Дузе (родители думали, что он работает адвокатом в Турине), возглавлял ассоциацию итальянских кинорежиссеров, был отлучен от кино за отказ ставить фильм по сценарию Дуче. Сам Серджио Леоне с юности работал на съемочной площадке и быстро стал богатейшим и опытнейшим ассистентом режиссера в Италии. И вдруг, в 35 лет – «За пригоршню долларов», Боб Робертсон, бюджет 30 миллионов Лир (копейки), малоизвестные актеры, гора трупов, разбитые в кровь лица. И феноменальный успех: разрушение условностей классического вестерна, жестокость, нейтрализованная чисто итальянской театральностью комедии масок. Фильм положил начало первой американской трилогии Леоне. В которой он предъявлял счет стране своей мечты, убивал и тем самым продлевал жизнь на четверть века своему любимому жанру, причудливо смешивал страшноватые реалии, романтизированной кинематографом истерии покорения Дикого Запада и бесчисленные цитаты из того самого кинематографа.

Итак, первая трилогия.

«За пригоршню долларов» (1964): граница страны еще открыта, ничейная земля между Штатами и Мексикой в руках торговцев оружием и спиртным, кланов наемным убийц. Гробовщик при первой встрече на глаз снимает с вас мерку. Персонаж Джан – Мария Волонте испытывает первый пулемет на мексиканских кавалеристах.

«На несколько долларов больше» (1965): граница замкнута, выстроены тюрьмы и банки. Шерифы вывешивают плакатики, объявляющие награду за голову налетчиков. Коммивояжеры смерти, охотники за головами на службе закона процветают.

«Хороший, плохой и злой» (1966): государство развилось до такой степени, что породило внутреннею границу между Севером и Югом. Злодеи-рабовладельцы и свободолюбивые северяне вытворяют такое, что изумляются профессиональные бандиты. Построен первый концлагерь, на полях сражений ни за что ложатся батальоны

Объединяет фильмы парной трилогии и исполнитель главной роли Клинт Иствуд и «геометрическое» их построение: в первой ленте - человек между двумя бандами. Во - второй - банда между двумя профессиональными стрелками, в третьей - два государства, между которыми мечутся трое авантюристов
Примерно в это время у Леоне рождается замысел «Однажды в Америке». Но словно желая придать геометрическую оформленность его творчеству в целом судьба создает на пути замысла бесчисленные препятствия Приходится ставить еще два фильма и замыкать «Америкой» вторую трилогию. Открывает ее фильм «Однажды на Диком Западе» (1969). Бродячим ковбоям не остается места на земле, их порода вымирает. Один из них убивает детей, другой по инерции защищает невинных. Но встретившись, они с пониманием как братья, смотрят друг другу в глаза. Железнодорожная кампания тянет рельсы к Тихому океану, золоченые салон-вагоны останавливаются в пустыне, безлюдные долины заполняются строителями.
«Опусти голову» (или «Однажды революция…», или «За пригоршню динамита»), 1971: цивилизация в виде броневиков и массовых расстрелов шествует по революционной Мексике. Неграмотному крестьянину еще хочется грабить банки, а ирландский террорист выбрасывает в грязь томик Бакунина
И наконец - посла 12-летнего перерыва – «Однажды в Америке». Сухой закон, бутлегеры начало профсоюзного движении и его сращивание с гангстерами. Герой - анархист (как и сам Леоне – «вот только бомб я не кидаю». - приговаривал режиссер) выше всего ставит дружбу и свободу. Вырваться из гетто, отомстив за убитого мальчика, отсидеть на полную катушку, палить из автомата, но остаться Нудлем. Лапшой, одним из четырех мушкетеров Ист-Сайда. Только вот других мушкетеров привлекают другие игры - большая политика, рабочее движение, забастовки. Нудль выходит из игры, предает друзей, надеясь доказать им, что большая игра губительна. Поздно - друзья погибают. Леоне писал о главном герое. «Я видел Нудля ребенком в Ист-Сайде, в Нью Йорке. Я видел его маленьким мальчишкой на службе у рэкетиров. Потом я видел, как он расчетливо и страстно убивал Христиан. Потом я наблюдал, как он подставлялся в одиночку, чтобы вести войну против богов организованной Преступности. Но Нудль не был Голландцем Шульцем или Петером Лорре, Аланом Лэддом или Лаки Лучано, Аль Капоне или Хэмфри Богартом. Никто не обращал на него внимание, взгляд мира проходил сквозь него, как будто он был витриной бара. Он был Нудль. И все… Еврейчик из гетто, господин Никто, который пытал удачу с пулеметом Томпсона в руках, когда алкоголь был запрещен, а игры городского насилия еще не ушли в историю. Как тысячи других мелких преступников, уцелевших в войне банд, а потом запертых за тюремные решетки, он был распял на кресте, слишком большом для него. Даже летом он носил пальто, пародирующее гангстерскую эстетику. Но, несмотря на уголовный вид и форму, напоминавшую об Актерской студии, это пальто висело на нем, как мешок. Слишком широкое, словно подарок злого доброго Самаритянина пьянице из Бауэри. Оно ему, право же, ни шло. И все обернулось для него очень плохо. Преданный, затравленный. отодвинутый в сторону он был вынужден 6ежать..»
Итак, чем был бы Серджио Леоне без Америки без американского кино? Чем было бы американское кино без Серджио Леоне? Долг, взятый в юности, он вернул Голливуду сполна. В третьеразрядной телевизионной серии он разглядел молодого ковбоя с тонкими чертами лица, вытащил его в Италию, научил медлительно-многозначительной манере вести себя и вернул на родину звездой первой величины. Клинт Иствуд распространил логику спагетти - вестерна на иные жанры, стал инспектором «Грязным Гарри» и «Бледным всадником», а там глядишь - и режиссером, и уже представляет США в Каннах. Леоне вернул к жизни (то есть к кино) алкоголика с глазами Ван Гога -Ли Ван Клифа, когда-то бегавшего за сигаретами для персонажей Берта Ланкастера, а теперь вышедшего на первые роли.
Лучине американские режиссеры конца 60- х выражали Леоне признательность за то, что он демистифицировал американскую историю и раздвинул границы показа насилия. А Пенн не снял бы без него «Бонни и Клайд» и «Маленького большого человека». С. Пекинпа- «Дикую Банду» и «Соломенных псов». С. Кубрик –

«Заводной апельсин». Иногда кажется, что поколение киноманов, возродившие в 70-е годы облик Голливуда, полюбило национальную киноклассику не без влияния Леоне. Во всяком случае среди его близких друзей - Стивен Спилберг. Другому киноману, дзен-фашисту Джону Миллиусу Леоне хотел заказать сценарий «Однажды в Америке». Как только он увидел меня, он поведал, что учился в Лос-Анджелеском университете. Там, в компании Копполы, Скорсезе и Де Пальмы, он вылущивал все мои фильмы... Он принял меня очень странным образом. Он заехал за нами, чтобы отвезти к себе на обед. Мы ехали в его открытом автомобиле. По мере нашего продвижения я слышал, льющуюся с неба музыку изо всех моих фильмов Он установил мощные громкоговорители вокруг своего - дома... Звук шел отовсюду. Как только мы оказались у него, он открыл бронированную комнату, я думал, что там драгоценности. Но это было оружие. Миллиус обожал ружья. Он их коллекционировал. Просто как сумасшедший. Мы поговорили, но он не мог связаться со мной. Он как раз писал одну история, которая называлась «Апокалипсис сегодня».

Если вам покажутся безвкусным пустой ресторан на берегу моря, где Нудль принимает любимую женщину, вспомните о громкоговорителях Джона Миллиуса.
Впрочем, чтобы вести переговоры с Миллиусом надо было сначала утвердится в решении снимать «Америку». Еще в конце 60-х годов режиссер Джузеппе Колицци сказал Леоне, что украл для своего фильма целую главу из одного забавного американского романа. Роман оказался мемуарами некого Гарри Грея «Уличные Банды». Леоне удивила аннотация на обложке, которая уверяла, что Грей - настоящий гангстер. Приехав после съемок «Однажды на Диком Западе» в Нью-Йорк Леоне позвонил агенту Грея, но услышал в ответ, что клиент не желает никого видеть. Тем не менее Леоне без надежды на успех объяснил, что он кинорежиссер, и должен обсудить некоторые аспекты возможной экранизации. Спустя 48-мь часов в номере у Леоне раздался телефонный звонок, и глухой голос объявил – «Мистер Серджио Леоне, я Гарри Грей». Последовало объяснение в любви: Грей видел все фильмы Леоне по - многу раз и мечтает с ним встретиться.

Америка и Леоне. Леоне и Америка. Гангстеры и проститутки обожают кино. Кинорежиссеры обожают гангстеров

Гангстеры бывают разные итальянские, китайские, еврейские. И Грей, и Нудль принадлежали к еврейской мафии. Из интервью Леоне создается впечатление, что он всю жизнь страстно хотел быть евреем. Возможно, желание возникло во время войны, когда евреев прятала его семья, а соседи были готовы донести не только на беглецов, но и на их хозяев. Леоне пытался найти в своей фамилии указания на испанский город Леон откуда, возможно были изгнаны его предки евреи. Но, работая над фильмом, он обратился за помощью к итальянской мафии и был удостоен аудиенции у одного из крестных отцов, обед проходил натянуто: Леоне подозревали в намерении сделать фильм о бывшем компаньоне хозяина дома, Лаки Лучано. Тогда я выложил карты на стол: «Я хотел бы сделать фильм о еврейской мафии». Мгновенно бандит перестал есть. Он очень медленно сказан мне: «Это как раз то, что мне надо сделать. Я тебе помогу.» На съемкам Леоне особой помощи не ощущал, зато ему не мешали, как, говорят, мешали Копполе в эпоху «Крестного отца»
Похоже Леоне сам не понимал, где кончается: реальность и начинается реальность кино. Увидев Грея, он сразу нашел в нем связь с кино - гангстером Эдвардом Робинсом: маленький, с бычьей шеей, с очень белыми волосами и розовой кожей младенца. На втором свидании Грей сказал, что писал мемуары, сидя в тюрьме Синг-Синг, что он «ненавидит гангстерское кино (в отличие от вестернов) и писал книгу, чтобы противопоставить его архифальшивым вымыслам, неприкрашенную реальность уголовного подполья». «И туг-то я все понял, потому что как раз находил, что его роман начинен сценами, скопированный с «Film –Noir» (…). Он только и делал, что занимался плагиатом(…) Единственная достоверная вещь в его книге - эпизоды детства. И тогда я сказал себе, что с того момента, как воображение настолько одерживает верх над реальностью, что автор верит, что создает, что-то новое из самых, распространенных стереотипов. Тогда мы действительно находимся в сердце мифа. И в этот момент я понял, что фильм надо делать, основываясъ на этой идее. Я выбрал правильное направление. Надо было воздать должное Film-Noir и самому кино»
Перечисляя тех, с чьей помощью это ему удалось, можно привести не менее длинный список первоклассных звезд, сотрудничества, с которыми не состоялось. Так было со всеми фильмами Леоне, а к этому он готовился особенно трепетно. Любуясь работой Роберта де Ниро в роли Нудля, будет забавно прочитать, что Леоне собирался пригласить на эту роль Пола Ньюмена, но тот мотивировал свой отказ тем, что решил не участвовать в фильмах насилия. Думал Леоне и о приглашении легендарного киногангстера 30-х годов, Джеймса Кегни на роль старого Нудля. Вместо ответа Кегни вытянул вперед дрожащие руки. Если вы запомнили Джеймса Вудса в роли Макса, попробуйте представить, как сыграл бы эту роль Жерар Депардье. Леоне привлекали в нем не только актерский дар, но и темное прошлое. Леоне остановило то, что если бы Депардье играл Макса в молодости, то на роль старого Макса пришлось бы брать Жана Габена. Перечитывая в титрах длинный список итальянских фамилий сценаристов, знайте, что не только Джон Миллиус, но и Норман Мейлер, сгорали от желания быть на их месте. Наверно, то, что получилось, - все-таки лучший вариант. Вообразить кого-то другого на месте Ниро и Вудса просто невозможно.
В центре фильма стоят не люди, прежде всего - дома и пространства. Время расплющено, а затем совмещено на манер слоеного пирога, где три временных пласта перемечают друг друга. Действие начинается в 1933 году бегством Нудля от мести вчерашних братьев по подполью, переносится в 1968 год (постаревший Нудль возвращается в город своей юности - Нью-Йорк, повинуясь таинственному приглашению и надеясь на чудо), потом опрокидывается в его детство, когда пятеро мальчишек из гетто создали тогда еще комично, по-чаплиновски выглядевшую банду. Действие кружит, петляет. Движение и звук сплавляют эпохи, чемодан, подхваченный в 66-м опускается на землю в 33-м, а зеркало, в которое заглядываешь сегодня, может отразить тебя в детстве. Леоне переживал, что в США сделали из 227-минутного фильма 135-минутиый телесериал, расположив события в хронологической последовательности. Это – убийство: ни одной минутой киновремени Леоне жертвовать нельзя.
Небоскребами, пакгаузами и мостами Нью-Йорка Леоне орудует так же уверено и свободно, как и великолепными природными декорациями вестернов. Небоскреб - как гора. Гудзон - как каньон. Но Леоне был из тех режиссеров, которым порой легче возвести новый Нью-Йорк в натуральную величину, чем снимать на натуре. Центрального Нью-Йоркского вокзала не существует в прежнем виде, но он копировал Северный вокзал Парижа, и Леоне снимал Нью-Йорк во Франции. Ночной ресторан на берегу мора (тоже разрушенный) он нашел в Венеции. Он писал: «На мой взгляд «Уличные банды» были одним из тех стеклянных шариков для туристов, внутри которых есть маленькая Эйфелева башня. Колизей, может быть, маленькая статуя Свободы. Переворачиваешь шарик и видишь, как большими хлопьями падает снег. Вот какой была Америка Нудля. И моя тоже. Крохотная, сказочная, потерянная навсегда». Таким - одновременно предельно внимательным к антуражу и сказочным, фантастическим стал и фильм Леоне.
Его вестернам всегда был присущ мистический оттенок. Герой без имени, приходящий из ниоткуда и уходящий в никуда: чудесным образом неуязвимые или воскресшие из мертвых мстители: персонажи, преследуемые видениями прошлого, сокровище, спрятанное в безымянных могилах, убитые солдаты, которых выдают за живых» и т. д. В Америке фантастический аспект усилен во множество раз, достигая апогея а странном финале. Нудль. вернувшийся спустя 35 лет за своим прошлым (известно лишь, что 35 лет подряд он «рано ложился спать») кажется единственный, кто постарел за эти годы. Его возлюбленная так же молода, и Толстый Мо, хоть и облысел, но жив, несмотря на ужасные раны, и Макс воплотился в своем сыне. Визит на кладбище готовит встречу с человеком, чей обгоревший труп мы видели в начале фильма. Он жив? Он безумен. Он министр. Он просит убить его. Он получает отказ. И исчезает на ночной улице так, что мы не замечаем момент его исчезновения. Довольно урча, сверкая огнями как Рождественская елка уезжает медленный мусоровоз. Проносится кавалькада машин, как бы с гостями беззаботного Скотта Фитджеральда. Горят светильники вдоль аллеи Словно сон. Словно и не было ничего.
А может и не Было? Вслед за этим эпизодом повторяется сцена 1933 года - Нудль обкуривается опиумом в китайском притоне вместо того, чтобы энергично скрываться от погони. На крупном плане его счастливой улыбки кончается фильм, оставляя вопрос открытым: может все последующее - лишь его грезы. Может быть, через минуту после того, как погаснет экран, раздадутся выстрелы на лежанке в опиумнокурильне скорчится труп счастливого Нудля. Успевшего поверить в то, что все будет прекрасно, преданный им друг уцелеет и станет министром, а любимая не состарится за 35 лет. «Лично я думаю. - писал Леоне, - Нудль так и не выбрался из 1933 -го года. Ему все пригрезилось. Весь фильм - эта опиумные грезы Нудля. Сквозь которые я вижу призраки кинематографа и американского мифа»
Но ведь это только версия самого Леоне, не правда ли. Одна из возможных версий. Впрочем она вполне соответствует общему духу его творчества. Леоне считал себя пессимистом . «У Джона Форда в окно смотрят с надеждой. Я показываю человека, который боится открыть дверь. Если он это сделает, он получит пулю можду глаз. Но так оно и есть. Когда читаешь мемуары детектива Пинкертона, узнаешь, что он убивал бандитов во сне. Он слишком боялся их чтобы встретить лицом к лицу». И хотя только один фильм Леоне построен на гангстерской фактуре, главной тайной его вестернов было перенесение в них этики и эстетики «черного» гангстерского фильма: алчность и коррупция, выстрелы в спину и истребление враждебного клана до последнего человека, ненависть к женщинам и торговля оружием, наркотики и убитые дети - таких вестернов до Леоне не делал никто. Что же остается? Семья? Чуть ли не ритуалом: для вестернов Леоне стало коллективной убийство семьи. Дружба? Пожалуй, дружба. У Нудля во всем мире три друга, он посылает их под пули, а потом бродит (Вечный Жид) в поисках прощения. «Итальянец так бы не поступил. Лучано убил бы этого друга. И наплевал бы на все. Итальянским мафиози совершенно наплевать на религию.(...) Для них важна семья: мать и отец. В этом нет ничего общего с еврейским сознанием». Леоне вспоминал историю знаменитого гангстера, миллионера, хозяина Кубы при Батисте. Мейра Ланского. Старый и больной, он предлагал Израилю сто миллионов долларов, чтобы ему позволили умереть на исторической родине. Ему отказали: еврей имеет право убивать только на войне. Отказали ли Нудлю. Или его душа, совершив путешествие в будущее, обрела покой, и тело готово принять (через минуту, когда погаснет экран, не ранее того) револьверные пули?
Что же Леоне мог снять еще, если для него этот фильм был «концом света, концом жанра, концом кино». И концом Америки, любимой Америки.

«Существует ли Америка, как таловая»?
«И не следует ли понимать ее как большую
белую простыню, на которую мир Проецирует
свои сны» (В.Вендерс)

Немецкий режиссер, убитый в Голливуде.
Нудль под властью опиума.
Леоне, умирающий ночью у телевизора.
За всю свою жизнь он так и не удосужился
выучите английский язык.
М. Трофименков

Последний раз редактировалось СИНЕФАГ 01-05, 19:04, всего редактировалось 1 раз.

"Кино - это и волшебство, и преступление"
Жан-Люк Годар

Вернуться к началу

offline

РеЖиСсЁр-КиНоМаН

Репутация: 0

Сообщения: 49

Зарегистрирован: 24-02, 16:35

Откуда: ИЗ КИНОТЕАТРА

СИНЕФАГ 23-04, 21:50

СТАТЬЯ

Сказано: «Настоящий мужчина знает, чего хочет, и делает это медленно». В фильмах Серджо Леоне мужчины медленно двигаются, цепко и невыносимо смотрят, пережевывают огрызок сигары, раздраженно щерясь на мачистскую трескотню смертных. Театрально, с египетскими церемониями зажигают спичку. Стреляют так быстро, что не успевает среагировать глаз — как на мах самурайского меча или «мельницу» Джета Ли. Отстрелявшись, бросают что-нибудь матерое, типа: «Лошади пойдут налегке».

Л. задал стандарт спагетти-вестерна — итальянской жанровой кальки, в лучших образцах превзошедшей оригинал. Суженные голубые глаза убийцы. Мутный желток солнца, бряк шпор, суховей, пыльники. Дрожь потной капли в ложбине верхней губы. Заунывная, как молитва койота, губная гармоника Эннио Морриконе.

Потребительское отношение к брюнеткам.

Грубым фаллоцентризмом он наследовал абордажному кинематографу Сэма Пекинпа, церемониями огнестрельных разборок — совершенствовал ритмику Фреда Циннемана и Джона Стерджеса. Вышедшие подряд «Пригоршня долларов» (1964), «На несколько долларов больше» (1965). «Хороший, плохой, злой» (1966), «Однажды на Диком Западе» (1968) торпедировали бесполый, вялый, галлюциногенный позднешестидесятнический угар, но без свойственных брутальному кино фашистских захлестов. Объявив антитезой худому миру добрую драку за сундук мертвеца, Л, смачно заземлил вегетарианскую этику беззубого десятилетия, а оттесненным на обочину самцам подарил ретростиль: щетина, осклабленный прикус, плоская, без щегольских загибов шляпа.

Следующим типично итало-американским жанром, приспособленным Л. к циничной современности, стала гангстерская сага. Ни до, ни после «Однажды в Америке» (1984) коллегам не удавалось со столь нежным лиризмом снять предательство, изнасилование, детский секс и убийство полицейского. Пастораль о вселенской грязи, что на вороту не виснет, запечатлелась в веках сверлящей трелью телефона в опиумокурильне. опознанием анонимного насильника на ощупь и бисквитом с вишенкой за перепихняк.

Доказав, что способен осваивать мегабюджеты. Л. запланировал пеплум о блокаде Ленинграда "900 дней"; перестройка и взаимобратание были в разгаре, русская тема на гребне, бережное итальянское отношение к чужой славе обещало прорыв в эпическом жанре — но Ленинграда не получилось: Л. умер, а прочим проект оказался не по силам.

В деле придания товарного вида чужим изобретениям он переаме-риканил саму Америку, дотоле непревзойденную в аранжировочном бизнесе. Вдохнул черную душу в романтические, исконно голливудские жанры. Подарил США воплощение местного духа — малоизвестного в 60-х сериальского артиста Клинта Иствуда (см. на И), 28 лет спустя окончательно добившего вестерн фильмом «Непрощенный».

Денис Горелов

Последний раз редактировалось СИНЕФАГ 01-05, 19:07, всего редактировалось 1 раз.

"Кино - это и волшебство, и преступление"
Жан-Люк Годар

Вернуться к началу